За зеркалом супрематизма: Павел Пепперштейн и его "Алиса"

За зеркалом супрематизма: Павел Пепперштейн и его "Алиса"

На выходных мне посчастливилось впервые познакомиться с работами Павла Пепперштейна в МАММ, и это знакомство оказалось поистине захватывающим. Его выставка, посвященная "Алисе в Зазеркалье" Льюиса Кэрролла, не просто удивила меня, но и заставила переосмыслить взаимодействие классической литературы и авангардного искусства.

Пепперштейн, наследник творческой династии Виктора и Ирины Пивоваровых, с детства впитал атмосферу московского концептуализма. Однако в его интерпретации "Алисы" чувствуется не только влияние родителей, но и глубокое понимание супрематизма как художественного направления, заданного Малевичем и другими авангардистами начала XX века.

На первый взгляд, сочетание сюрреалистической сказки Кэрролла и строгих геометрических форм супрематизма кажется парадоксальным. Но именно в этом парадоксе и заключается гений Пепперштейна. Он мастерски объединяет абстрактные математические и философские концепции, присутствующие в "Алисе", с визуальным языком супрематизма, создавая многослойные образы, которые резонируют на разных уровнях восприятия.

Например, изображение Алисы, изучающей "Черный квадрат" Малевича, внутри которого пульсирует червовое сердце, становится метафорой поиска смысла в бесконечном ничто. Это отсылка не только к авангардному искусству, но и к глубинным философским вопросам, заложенным в тексте Кэрролла. Алиса, преодолевающая супрематическое зеркало над камином, символизирует переход между мирами — реальным и абстрактным, рациональным и иррациональным.

Пепперштейн играет с масштабами и перспективами, подобно тому как Кэрролл играл со словами и логикой. Его персонажи — Шляпник, Белый Кролик, Шалтай-Болтай — вплетены в композиции, напоминающие работы Кандинского и других авангардистов. Они существуют в пространстве, где границы между реальностью и фантазией размыты, а геометрические фигуры приобретают символическое значение.

Что же объединяет "Алису в Зазеркалье" и супрематизм в работах Пепперштейна? Прежде всего, это стремление к исследованию новых измерений реальности. Кэрролл, будучи математиком, создавал миры, полные парадоксов и нелинейных связей, бросающих вызов традиционному мышлению. Супрематизм, в свою очередь, стремился к чистому выражению чувства, освобожденного от предметности, к поиску высшей формы искусства.

Пепперштейн соединяет эти устремления, показывая, что и литература, и живопись могут быть средствами познания и трансформации. Его работы становятся мостом между мирами — они приглашают зрителя не просто смотреть, но и думать, чувствовать, переживать. Это диалог между прошлым и будущим, между детской непосредственностью и взрослой рефлексией.

Особенно впечатляет использование цветовой гаммы — сочетание ярких, чистых цветов с монохромными серыми оттенками создает динамику и глубину. Это отражает контраст между фантазийностью кэрролловского мира и абстрактностью супрематизма, между эмоциональным и рациональным.

В заключение хочется отметить, что работы Павла Пепперштейна — это не просто иллюстрации к известной сказке. Это самостоятельные произведения, которые переосмысливают и обогащают оригинал, открывая новые горизонты для интерпретации. Они напоминают нам о том, что искусство — это бесконечное путешествие по зазеркалью, где каждый может найти свое отражение.